Цок-цок, её каблуки оставляли следы на лестнице, невидимые глазу, но очень чёткие. Эта лестница видела многих, но сегодня звук отпечатывался на ступеньках, перилах и стенах, навсегда.
— Ром, ещё долго?
— Нет, мы почти уже пришли.
Я даже не понял, когда она сняла туфельки. Цок-цок не прерывалось ни на секунду, хотя она шла босиком. Ах да, это всего лишь шум в ушах и сердцебиение.
Мы вышли на крышу. Веяло остатками лета и почему-то корицей.
— Красиво…
— Вот он мир, который всегда делили. Мой мир, твой, ещё чей-то. Теперь он наш.
— Ты так легко отдаёшь его? Ты же готов был уцепиться за каждую картинку из твоего мира.
— Всё, что отдаёшь — твоё, написал кто-то из мудрых. Теперь я отдаю тебе всё, чтобы сделать нашим.
— А если я не смогу?
— Значит мы встретимся ещё раз.
— Думаешь?
— Знаю.
— Но ведь…
— Да, и ещё раз, и ещё. Пока ты не перестанешь сомневаться. И тогда ты сделаешь это сама. Я не хочу ждать ещё тысячу лет.
Она молча сжала мои ладони и раскрылась. Я мог прочитать самую мелкую мысль… И моя плотина енергии обрушилась, сильно выталкиваемая волнами изнутри.
— Так тебе не нравилось как я тебя бужу?
— А ты не любила ландыши?
Мы рассмеялись и упали, увлекая друг друга в обьятья.
А тем временем:
спутник R764 бестыдно снимал киевские крыши и чёрно-белое пятнышко на одной из них,
лестница вспоминала свою молодость и почему-то грустила.
А мир? Вздохнул и произнёс: «Ну наконец-то».

© Cooluck